Я думаю, если спросить, кому знакомо имя Николя Фламеля, в первую очередь откликнутся, естественно, поттеро- и дэнбрауноманы . И вряд ли кто припомнит, что этот человек упоминался у Дюма в «Жозефе Бальзамо», у Гюго в «Соборе Парижской Богоматери», у Майнринка в «Белом доминиканце», у Гессе в «Нарциссе и Гольмунде». Так кем же был на самом деле этот человек и существовал ли он вообще?
В том-то и дело, что Николя (или Николас) Фламель действительно существовал. Родился он в 1330 году в Понтуазе, неподалеку от Парижа. Рано осиротел, выучился на писца, перебрался в столицу. Поначалу дела его шли не слишком успешно. До изобретения книгопечатания оставалось порядка ста лет, а на рукописном копировании много не заработаешь.Ситуация изменилась, когда Фламель женился на немолодой богатой вдове Пернелле. Поначалу супруги открыли одну книжную лавочку, потом еще и еще. А потом деньги к предприимчивому книготорговцу потекли рекой. Надо сказать, скупостью он не отличался. Как раз напротив, будучи верным прихожанином церкви св.Иакова у Скотобоен, он на собственные средства отремонтировал ее и еще несколько городских церквей и часовен.
На деньги Фламеля существовали больницы и благотворительные фонды, многие деятели исскуств того времени так же обязаны господину Фламелю своим благоденствием. Единственным требованием, которое выдвигал Фламель, было изображение на портале реставрируемых зданий его самого и его жены молящимися у ног Богородицы .А еще он стал владельцем более чем тридцати домов, превращенных им в приюты для странников. Дело в том, что выстроенная в стиле пламенеющей готики церковь св.Иакова была, как бы мы сказали сейчас, паломническим центром, организующим путешествия в Испанию, в город Сантьяго-де-Компостела, к могиле апостола Иакова. «Путь святого Иакова» был проложен таким образом, что по дороге можно было приложиться к мощам очень многих святых, в том числе Марии Магдалины и святого Эгидия.
Стекавшимся со всей Франции паломникам нужно было где-то жить в ожидании начала путешествия. И вот тут на выручку им и пришел Никола Фламель. В основанных им странноприимных домах платы с постояльцев не брали, только просили, чтобы те ежеутренне читали «Отче наш» и «Богородице» за самого Фламеля и за жену его Пернеллу.
Один из этих домов, выстроенный Фламелем в 1407 году на улице Монморенси, сохранился до сих пор. Этот дом сейчас считается самым старым жилым зданием Парижа.
Естественно, за столько столетий он пришел в плачевное состояние, поэтому его полностью отреставрировали в самом начале двадцатого века. Кстати, надписи вокруг и над дверьми полностью аутентичные и принадлежат самому Фламелю.
Естественно, невесть откуда взявшиеся несметные богатства Фламеля не давали покоя не только современникам, но и потомкам. Тем более, что было известно, что Фламель двадцать лет потратил на расшифровку древней арамейской рукописи «Книга Иудея Авраама». Ходили слухи, что он даже, под видом паломничества в Сантьяго, на самом деле общался с испанскими еврейскими общинами, поскольку во Франции в ту пору евреям жить было запрещено. Сам Фламель поддерживал версию о том, что ему удалось получить философский камень и с его помощью добывать золото.
Слухи о том, что камень этот существует, укрепились после кончины Фламеля, прожившего необычайно долгую по меркам того времени жизнь — 88 лет. Пернелла покинула этот мир намного раньше супруга, ее земной век также был весьма не короток — 82 года. Детей у четы не было, поэтому все имущество свое они завещали церкви, усердными прихожанами которой были всю свою жизнь. Несмотря на то, что слухи о мнимости этих смертей пошли почти сразу после кончины Фламеля (бытовало мнение, что на самом деле это инсценировка, а супруги просто скрылись, обретя чуть ли не вечную жизнь), госпиталь Сен-Жерве до самой революции 1789 года проводил ежегодную процессию вокруг церкви св. Иакова, чтобы помолиться о душе Николя Фламеля.
Благодарные парижане назвали в честь Фламеля и его жены две улицы по соседству с бывшей церковью святого Иакова.
А в самом доме Фламеля сейчас с одной стороны располагаются гостиница и мишленовский ресторан, а с другой модный бутик.
От церкви св.Иакова после революции уцелела лишь колокольня, построенная по чертежам Фламеля через сто с лишним лет после смерти последнего. То, что в эдикте о сносе церкви, напрямую содержалось требование сохранить колокольню, дало толчок новой волне слухов. Парижане упорно утверждали, что именно под тем местом, где была возведена колокольня, и зарыл известный алхимик свои несметные сокровища. Кстати, название «у Скотобоен» закрепилось за церковью из-за того, что костяк ее прихожан составляли мясники с расположенного неподалеку Чрева Парижа.
Кроме неизменных горгулий колокольню охраняет скульптура святого Дионисия Парижского (Сен-Дени) с его обычными атрибутами — ключами и цепью. А в арке нижнего уровня стоит скульптура великого Блеза Паскаля. Расположенная неподалеку от фешенебельной улицы Риволи, она получила наименование Башни св.Иакова (Сен-Жак) и, в свою очередь, была увековечена в пьесе Александра Дюма La tour Saint-Jacques-la-boucherie и в 46-й главе романа «Двадцать лет спустя».
Именно сюда коадъютор Гонди приходил по ночам для совещания с таинственным главарем нищих, оказавшимся впоследствии бывшим галантерейщиком Бонасье. С верхнего яруса этой башни человек, которого весь роман называли нищим с паперти святого Евстафия, подавал световые сигналы восставшим, там была его каморка. А вот место для попрошайничества бывший галантерейщик выбрал очень грамотно.
Церковь святого Евстафия (Сент-Эсташ) находилась неподалеку, в двух шагах от знаменитого рынка, который парижане прозвали Чревом Парижа и была местом, как бы мы сейчас сказали, элитным. В этой церкви крестили Ришелье, мадам де Помпадур и Мольера. Здесь принимал первое причастие Людовик Четырнадцатый, здесь отпевали Анну Австрийскую и мать Моцарта. Здесь же похоронены Лафонтен и Кольбер, министр финансов Людовика Четырнадцатого.
Так что наверняка здесь и подавали хорошо, и на рынке можно было какую-то еду перехватить. Не самый плохой вариант для нищего, прямо скажем.
Во время Революции церковь была закрыта. Долгое время ее использовали в качестве рыночного склада, а когда вернулась религиозная жизнь, храм оказался в плачевном состоянии. Его с большим или меньшим успехом пытались реставрировать, но к началу 21 века церковные интерьеры выглядели, мягко говоря, очень грустно. Мои фотографии с первой поездки в 2009-м во многом передают эту атмосферу. К счастью, несколько лет спустя началась полноценная реставрация, поэтому в 2018-м я сумела заснять наполовину восстановленную церковь, которая оказалась поистине прекрасной.
В начале семидесятых годов прошлого века парижская мэрия решила выселить рынок из центра на окраину. Для многих продавцов и покупателей это было настоящей трагедией, но ничего не поделаешь… Только и осталось панно при входе в церковь, увековечившее исход торговцев с исторического места.
Церковь святого Евстафия и ее интерьеры
Та самая паперть
А вот так сейчас выглядят торговый центр и парк фонтанами на месте древнего рынка и площади Трагуарского креста — одного из мест казней простолюдинов. Его так сильно опасался несчастный господин Бонасье, когда его арестовали и везли к кардиналу на беседу.
Все миниатюры кликабельны.