Записки островитян — 3

Год 1999

17 января

Четырнадцатого числа выдался самый морозный день за всю зиму. С утра температура на градуснике была минус 28, да еще с сильнейшим ветром. Как выяснилось потом, обе эти прелести вместе взятые давали эффект пятидесятиградусного мороза.

Женя вышел из дома первым, чтобы завести машину. Минут через пятнадцать, когда я уже начала основательно беспокоиться, куда делся муж, он вернулся с непередаваемым выражением как на лице, так и на языке. Слегка придя в себя, муж сообщил, что ручник, $#%$@#%, замерз напрочь, так что тачка наша теперь мало чем отличается от консервной банки.

Следующие четверть часа прошли в активной панике, в результате которой выкристаллизовалось единственно возможное решение — мне добираться на работу городским транспортом, а Жене дожидаться техпомощи САА. Дальше видно будет. Надо сказать, что мне предстояло сначала добраться до метро, потом доехать до конечной, на которой находится пригородная автостанция, а потом еще от автобуса чапать по нашей деревне Блэнвилевке неизвестно сколько, ибо летом посуху этот путь занимал минут двадцать, а про зиму сказать было совершенно невозможно.

Мне потребовалось ровно пять минут, чтобы дойти до автобусной остановки и превратиться в совершеннейшую сосульку. Наверное, только полным остекленением мозгов от мороза можно объяснить ту глупость, что я не взяла до метро такси, а поехала на автобусе. Вместо привычных пятнадцати минут автобус ковылял добрых сорок, в результате чего на автостанции я увидела хвост своей только что отчалившей «девятки». Следующий автобус пришел только через час десять… В итоге до работы я добиралась три с половиной часа. Придя к себе в бюро в абсолютно негнущемся состоянии, я позвонила Жене и услышала, что в САА он дозвонился, только когда они приедут — неизвестно, поскольку вызовов много. Но что ждать не меньше пяти часов — это точно.

В общем, продолжалась эта петрушка целый день и закончилась только тогда, когда Женя вызвал частника и заручился согласием САА, что они ему оплатят ремонт. Частник мгновенно приехал, что-то где-то дернул и тормоз пришел в нормальный вид. Вся работа заняла ровно пять минут. Судя по всему, мой помороженный вид вызывал у сотрудников активное сострадание, поскольку каждый считал своим долгом подойти и утешить: «Не переживай, на завтра обещали потепление». Блин, лучше бы этого потепления вообще не было. Нам от него досталось еще хуже, чем от мороза…

На следующий день начался страшный снегопад. На работу мы ехали в сплошном снежном киселе, когда в двух метрах уже ничего видно не было. Весь ужас ситуации заключался в том, что во второй половине дня нужно было везти к самолету деда, гостившего у нас на Новый год. Женя через Интернет, а я по телефону через агентство Аэрофлота контролировали ситуацию. В два часа дня мы получили многократные подтверждения того, что рейс переносится с семи на девять вечера. Наша фирма в тот день напоминала штаб боевых действий. Все сотрудники обменивались информацией с родственниками и знакомыми, после чего оповещали коллег о том, какую очередную дорогу перекрыли, и где стоят огромные пробки из-за аварий. В общем, ситуация напоминала средних размеров дурдом.

К счастью, из-за погоды начальство всех нас отпустило по домам на час раньше. Мы вернулись совершенно спокойные, в полной уверенности, что успеем еще чайку выпить, прежде чем ехать в аэропорт. И тут черт дернул Женю еще разок слазить в Интернет. Официальный сайт аэропорта Дорваль сообщал о возврате рейса на прежнее время.

В страшной спешке мы рванули в аэропорт — до запланированного времени вылета оставалось лишь 2 часа 10 минут. Как мы добрались до цели за 40 минут, я не знаю. Обычно нам по хорошей дороге нужно не меньше получаса, а уж по этой каше… Тем не менее, мы доехали! Предотлетные формальности и прощание заняли не больше десяти минут, дед скрылся в недрах аэропорта, а мы в полном очумении побрели назад. Когда мы вернулись домой, позвонил дед и сказал, что рейс снова отложили на час. Отправился он, как мы узнали назавтра, на два часа позже расписания. Так что «летайте самолетами Аэрофлота!» Какого черта, спрашивается, дергать людей, возвращая время вылета после сообщения о задержке!

 

31 января

Со вчерашнего дня у нас открылся фестиваль снега (точнее, льда). Сегодня мы целый день провели на острове Святой Елены, где организованы всевозможные катания с гор, конкурс ледяных скульптур, активные игры для детей, и даже стоит целая деревня с настоящими индейцами, к которым можно заходить на огонек.

У моих пацанов наибольший восторг вызвала горка в виде «Титаника», снежный лабиринт, откуда их было невозможно извлечь, и, конечно, индейцы. В самом главном вигваме каждые полчаса шло небольшое представление с песнями, легендами и угощением национальным («елковым» по определению Костика) отваром.

На самом деле, шаманские ритмы действительно обладают какой-то магией. Сначала они кажутся довольно заунывным набором звуков, а потом сам не замечаешь, как втягиваешься в это действо и уже поешь и принтанцовываешь вместе со всеми.

Что касается лыж, то я уже пообещала, что отмечу в календаре красным ту зиму, когда нам наконец удастся на них встать. Мало того, что первый нормальный снег выпал только под Новый год, а до того была только мелкая сухая пороша… У нас идут дожди. Проливные. За полтора месяца их было уже три, причем, как правило, на следующий день после сильнейших снегопадов. Так что можете себе представить    — сначала за несколько часов выпадает 35 сантиметров снега, потом это все сутки поливается дождичком, а потом схватывается морозом. Так что все парки представляют собой гладкое ледяное поле, куда и забрести-то страшно. А до того, чтобы выбраться на машине на север километров за 200 от Монреаля, мы, наверное, пока не дозрели.

 

В гостях у «Скрипатого»

Первые две недели марта из жизни выпали напрочь — стоматологическая эпопея отняла последние силы и интерес к жизни начал медленно угасать. а ведь на этом фоне мне еще пришлось экзамен по французскому сдавать для Ордена химиков — воображаю, что я там насдавала. Через неделю результаты пришлют — вот уж повеселимся. Наконец к воскресенью глазки начали потихоньку раскрываться и на белый свет поглядывать. Батюшки, оказывается, весна давно, кленовый сок вовсю бежит, а мы еще ни в одном глазу?! Нет, положение надо срочно исправлять. И мы отправились в глушь ланодьерских лесов — по следам первых переселенцев.

Эти переселенцы, не будь дураки, научились у индейцев как делать, чтобы жизнь медом казалась даже в самое голодное время, весной, когда запасы все подъели. Оставалась у бедного крестьянина свинина засоленная, бобы с горохом сушеные да муки маленько. Поневоле взвоешь, сидя месяцами на этакой диете. А тут, как нарочно, в марте клены сок дают, как какие-нибудь подмосковные березы. Вот народ и приспособился этот сок в дело пускать — то овощи на нем потушат, то тесто поставят. А, самое главное, научились сок упаривать и делать из него совершенно потрясающий сироп. И мало того, что блины, или там плюшки всякие с этим сиропом едят, они пристрастились все на свете сиропом поливать — и бекон, и картошку, и фасоль… Даже ветчину, и ту коптят на кленовых дровах.

Времена первых переселенцев давно прошли, но до сих пор главное весеннее развлечение, которое не может пропустить ни один уважающий себя квебекуй — Кабан-а-сюкр, то бишь, раблезианское обжорство в кленовой избушке. Ну а разве мы можем такое дело пропустить? Да ни за что.

В шесть утра в воскресенье вся команда уже была на ногах. Верный своим принципам Женя перерыл весь Интернет, но нашел одну из самых древних на квебекщине избушек в дебрях почти дикого ланодьерского леса (там, где мы летом гуляли на водопадах) и заказал столик — иначе мы рисковали туда попросту не попасть. Называется это заведение «У Скрипатого» (Chez le Violoneux).

В девять стартовали, потихоньку-помаленьку к одиннадцати добрались до места. Там уже вовсю скапливался разнокалиберный народ, бурно приветствуя каждую подъезжавшую машину. Поскольку кормить начинали только в полпервого, мы решили прогуляться пока по лесу. Первым делом на глаза попалась сама избушка — впечатление такое, что она сохранилась в целости и неприкосновенности со времен Жака Картье. Во всяком случае, глядя на нее снаружи, я серьезно опасалась, не рухнет ли она нам прямо на головы.

Лес весь опутан сетью трубок диаметром примерно по сантиметру — это из кленов сок гонят промышленным способом, при помощи вакуумного насоса. Только вокруг избушки, для пущего антуража, висит на деревьях несколько ведер, в которые довольно активно капает из трубочек прозрачный и почти безвкусный сок. Дети начали проделывать на лесной тропинке какие-то непонятные маневры. Когда я попыталась к ним приблизиться, на меня зашипели, что я всю добычу им спугну. Оказалось, они охотятся на индейцев. В роли индейцев выступали идущие метрах в трех впереди ни в чем не повинные люди. Хорошо, что охота у наших парней все-таки сорвалась.

В самом конце тропинки, там, где она делала петлю и поворачивала назад, мы нашли намертво заглохший трактор. Естественно, наши парни тут же попытались его починить и завести опрометчиво забытым хозяевами ключом зажигания… Потом появились два мужика, которые долго старались вернуть все в первозданный вид — им на это понадобилось часа два, судя по тому, когда они вернулись на этом тракторе к избушке.

В конце концов, все угулялись до полного изнеможения и рванули греться и есть. В избушке было уже полно народу. По первому впечатлению казалось, что это какая-то контора в полном составе, с чадами и домочадцами, организованно выехала на пикник. Позже выяснилось, что мы ошиблись — просто несколько семей договорились вместе съездить на кабан-а-сюкр, потом они пригласили своих друзей, те — своих друзей и т.д. В итоге набралась внушительная компания — человек 70 — 80. Как мне потом объяснили, такой способ совместного пикникования здесь дело самое обычное.

На самом деле кабaны эти бывают размера самого невообразимого. Коллеги говорят, что в окрестностях нашей деревни Бланвилевки есть кабaна человек на 600 — 700 единовременно. Но это уже какая-то общественная столовка получается, а не семейное заведение на курьих ножках.

Встречал всех гостей сам хозяин — здоровенный немолодой дядька в рубахе Лавальского братства полицейских. Добродушный такой… Время до кормежки еще было, так что мы успели осмотреться. Действительно, готовилось все исключительно в печах, которые топили кленовыми дровами, причем все оборудование было весьма допотопным.Но до чего же вкусно… Причем меню самое простое: гороховый суп, фрикадельки, жареная ветчина, тушеные бобы, выжаренное сало (в смысле шкварки), омлет, вареная картошка. Сколько влезет…

 

 

Что касается меня, то я это все предпочитала в натуральном виде, хотя Женя попытался уподобиться соседям-квебекуям и начал поливать это дело сверху сиропом. Говорит, понравилось. Наши дети отпали довольно быстро, попробовали-было вздремнуть под столом, но это им тоже надоело. На наше счастье там было полно мелюзги самого разного возраста (самому младшему еще года не исполнилось), так что наши с «ихними» быстро скорешились и удрали играть. Взрослые тем временем приступили к десерту. По-моему, авантюристов, решившихся попробовать национальное блюдо «Яйца в сиропе» набралось немного. Зато «хворост» был выше всяких похвал.

Часа через полтора после начала трапезы первые слабонервные начали выползать на свежий воздух. Сделать это, прямо скажем, было непросто. Наиболее героические усилия требовались, чтобы удержаться в вертикальном положении. А ведь нашлись патриоты, нашлись — не дали нарушить традицию. После этакой кормежки первым делом полагается народные танцы плясать, что и было исполнено наиболее стойкими (во всех смыслах) людьми.

Попутно замечу, что средняя крепость употребляемых при сем пиршестве напитков приближается к 40 градусам… Хотя нынче в кабaнах можно распивать все, что принесешь с собой, народ свято блюдет дедовские традиции. То есть, за столом и пивко сгодится, а вот к багажнику, время от времени, втроем — самое милое дело.

Мы, правда, ограничились исключительно безалкогольными напитками, с чем и поздравили себя чуток попозже. Ладно уж, скажу сразу, чтобы больше к этой теме не возвращаться. На обратном пути наглый пикап, пиливший по встречной полосе, перевалился через разделительную насыпь, и направился наискосок навстречу нам. Каким чудом нам удалось остановиться метрах в двух перед этим …, остается загадкой. А тот, как ни в чем ни бывало, продолжил свой путь, пересек нашу полосу и укатил по обочине. Насиропился, видать, мужик выше крыши. Кленовый сироп — штука коварная, в голову шибает.

Постепенно все перебрались из-за стола на улицу. Там уже народ вовсю играл в снежки — взрослые, дети, знакомые, незнакомые — все до кучи. Восторг просто неописуемый, особенно когда несколько мелких, сговорившись, атаковали чьего-нибудь папика.

Немного погодя вышел хозяин с ковшом горячей кленовой патоки. В специальном большом корыте под навесом уже был набит свежий снег. Туда-то и стал хозяин выливать тонкой струйкой патоку, образуя на снегу дорожки. Вся толпа немедленно рванула к новому лакомству. Дяденька всем раздавал деревянные палочки, какими в нашем детстве мороженое по 7 копеек из стаканчиков выскребали. На эту палочку нужно было намотать всю полоску, чтобы получилось что-то вроде леденца. Нам, правда, пришлось это дело поедать втихаря от Костика — ему кленовый сироп нельзя, а то он кашлять начинает. К счастью, ребенок был настолько увлечен закапыванием в снег чужого родителя, что не успел на нас обидеться.В общем, угулялись мы и в четвертом часу двинулись потихоньку восвояси. А народ еще оставался — вроде бы кататься по лесу на тракторе.

 

 

 

Весенний калейдоскоп

Зимнее затишье кончилось враз и надолго… Девятого марта грянул экзамен по французскому. Проводила его Комиссия по защите французского языка. Ну что с них взять — защитники они и есть защитники. Если они ко всем лояльно относиться будут, им самим скоро на хлеб нечего намазывать будет. Выглядело это безобразие следующим образом. В аудитории собрали десяток дамочек разного возраста и образования, рассадили по одиночке, раздали каждой рабочую тетрадь и контрольный листок и включили магнитофон.

Сначала нужно было слушать короткие рассказики и диалоги и выбирать из предложенного списка подходящий ответ или комментарий. Поначалу дело шло неплохо, но потом в ход пошли синонимы-антонимы, а эта штука уже куда менее приятная. Затем всем было предложено написать пяток коротких сочинений на заданные темы, соблюдая к тому же еще целый ряд условий.

Первые две части экзамена у всех соискательниц были одинаковыми, зато с третьей частью началось разнообразие. Здесь было необходимо прочесть две статьи по своей професии и письменно ответить на пару дюжин вопросов. Вот это было веселье, я вам скажу. С одной стороны, мне невероятно повезло — один из текстов был целиком посвящен пиролизу нефти. Этот самый пиролиз неотступной тенью преследует меня с первых дней моей жизни, так что более или менее я в нем разбираюсь. И даже готова побеседовать о нем — по-русски или по-английски… Но по-французски?! Вообще не владея терминологией?! Нет уж, увольте… Короче говоря, здесь я с самого начала была уверена, что задание провалила.

На десерт нам припасли интервью с наиболее заслуженными языковыми защитниками. Почему-то все они, как на подбор, отличались редкостным физическим уродством и отсутствием обаяния. Как говорится, тень дедушки Фрейда с его теорией сублимации ощутимо витала в воздухе. Мне выпало беседовать с исключительно малоприятным типом, страдавшим, к тому же, сильнейшим косоглазием. Так что я никак не могла приноровиться с какой стороны на него лучше смотреть, чтобы не произвести впечатление совсем уж дикой. Дяденька интересовался моим российским научным опытом, спецификой нынешней работы, после чего уцепился за слова «Высокоэффективная жидкостная хроматография» и потребовал объяснять ему, что это такое и с чем его едят. Самое неприятное, что он совершенно явно в химии был полным профаном, несмотря на то, что обещали для интервью прислать соответствующих профессионалов, и просто ожидал услышать от меня некий стандартный набор заклинаний на тему, как я браво анализы в лаборатории делаю, или там группой руковожу. Он с самого начала сильно озадачился, что я работаю в Customer Services, и никак не мог понять, а для чего мне, собственно сдался Орден химиков.

В конце концов он-таки отпустил меня с миром, заявив, что надеется, что остальные части экзамена я также успешно сдала. При этом его физиономия продолжала выражать изрядное удивление, что я осмелилась сдавать экзамен после всего 6 месяцев учебы на COFI. Результаты должны придти через две недели.

На день рождения я объявила забастовку. Не хочу ничего готовить, стирать, убирать — надоело. Поэтому решено было никаких гостей не приглашать, а отправиться всем семейством в греческий ресторанчик неподалеку. Так мы душевно посидели, расслабились… Теперь Митек намерен свой праздник устраивать в два захода — в субботу с детьми в Макдональдсе, а потом в воскресенье с нами в «Casa Greque».

Прислали результаты экзамена. Против ожидания, все тесты на понимание зачли сходу, а вот на выражение — зайдите другим разом. Абыдно, панымаешь!

У Митьки в школе Олимпиада по французскому. Судя по ребенкиному описанию, им нужно было написать небольшое сочинение, поддержать разговор на заданную тему и выполнить еще кучу заданий. Продолжалось это целый день. В итоге наш пацан занял третье место среди вторых классов. Он особенно горд, что помимо собственно морального престижа победа сопровождалась еще и Сертификатом в местный книжный магазин. На днях пойдем выбирать ему что-то по интересам. Вообще, читает он запоем. Если еще год назад у нас была проблема ребенка за книжку засадить, то теперь наоборот — не знаем. как его от книжки оторвать, когда пора идти в школу или спать ложиться. Причем по-русски или по-французски — ему безразлично. Было бы интересно — это главное.

А вообще ситуация напоминает русскую народную сказку — «Было у родителей два сына. Один — умный, а другой, наоборот, послушный». Если старшенький регулярно отличается по академической части и при этом еще воображает («Недоволен я своими результатами за четверть. Всего 95% из 100».), то малой регулярно «награждается доской почета» как самый воспитанный ребенок на продленке. У них так каждую четверть итоги подводятся, отдельно по успеваемости, отдельно по поведению. Особо отличившихся награждают почетными дипломами на общешкольной «линейке» и вывешивают фамилии на здоровущей Доске Почета при входе в школу. Будучи награжденным первый раз, Костик жутко важничал и всем хвастался своим дипломом. Второй раз он уже отнесся к этому делу спокойнее. А сейчас, по весне, принес очередной диплом, отдал родителю и меланхолично пояснил: «А, опять лучшим назначили…»

Этим мелким пока за успеваемость отметки не ставят, только время от времени дают родителям указания и комментарии. В нашем случае это выглядит примерно так: «Объясните Костику, что уроки — это не соревнования на скорость. А то он норовит сдать задание еще до того, как начал его делать». В общем, его подводит торопливость и невнимательность, хотя французский Костец уже освоил не просто хорошо, а, на мой взгляд, чересчур. Во всяком случае, по-русски он говорит заметно медленнее, подбирая слова и зачастую вставляя что-то по-французски. Для него характерны фразы типа: «На мой фет (День Рождения) ты апорти (принеси) гато (пирог) без шоколя (шоколад). А то это не вкусно для сантэ (здоровья)». Мы его, естественно, постоянно поправляем… Под нашим нажимом он еще согласен пользоваться русскими терминами для предметов повседневного обихода, зато все, что имеет отношение к школе, неумолимо именуется исключительно по-французски.

Да и с Митьком они, когда играют, все больше норовят перейти на французский. Причем по-русски они безбожно ссорятся и зачастую не могут придти к единому мнению, зато стоит перейти на французский, как проблема тут же решается. Женя по этому поводу мрачно изрек, что, похоже, русский язык вообще мало пригоден для того, чтобы на нем договариваться.

Сейчас они оба «проходят» здоровый образ жизни и «Квебекский кодекс грамотного питания», по поводу чего меня совершенно замучили, выясняя, насколько правильно они питаются. Одно приятно — учителя их-таки убедили, что макдональдсовщина и прочие сласти-плюшки-шоколадки для здоровья исключительно вредны. Единственное, с чем пацаны пока не хотят смириться — это с вредностью Кока-Колы. Для нее они пытаются сделать исключение.

Во всяком случае, я была приятно удивлена, когда последние несколько раз, обедая в буфете, мальцы гордо проигнорировали прежде столь любимые фриты и т.п, а налегали больше на фрукты, овощи и рыбу. Так что их уже здорово приучили следить за тем, что ты ешь, и как потом ухаживать за зубами (с этим вообще сурово).

Концерт Никитиных в Монреале. Естественно, мы такое дело пропустить не могли, рванули всей семьей. Честно говоря, мы уже слегка отвыкли от такого количества русских, собранных в одном месте (было человек 600). Впечатление, надо сказать, осталось двойственное. С одной стороны, приятно, конечно, вспомнить молодость. С другой — никак я не могла привыкнуть к новому татьяниному имиджу. Этакая солидная гранд-дама… Ну не монтировалась она с их репертуаром… В общем, и приятно, и грустно. Самое обидное, неужели мы тоже так постарели? Ведь я их так хорошо помню — выступали у нас на факультете, вроде бы недавно, а на самом деле полжизни назад. Были молодые ребята, почти наши ровесники, а теперь такие матерые, что страшно делается.

Приближается Пасха — по определению Костика «Праздник всех зайчиков». По этому поводу у Митьки в школе всем выдали по пакету шоколада и велели распространять. Это они таким образом проводят кампанию по финансированию школьных нужд. Все чин-чинарем: на каждой шоколадке ценник — 2 доллара и название школы, которая денежки собирает. По идее, предполагается, что надо ходить по квартирам и продавать из рук в руки. Поскольку Митек у нас совершенно не по тому делу, остался единственный выход — брать шоколад с собой на работу и пытаться пристроить. Народ у нас молодой, все поголовно сластены, так что проблем не возникло никаких. Я шоколадки разложила во всех кафетериях, поставила стаканчики для монет — и дело в шляпе. Через два дня осталось только собрать монетки и отдать ребенку.

Сделали себе Пасхальный подарок — роликовые коньки всей семье. При этом самым опытным у нас оказался Женя, он еще в детстве успел это дело освоить. Я на роликах в жизни не стояла, зато у меня был хоть какой-то навык катания на обычных коньках. А про мальчишек и говорить нечего — для них это все было в новинку.

Выбрали мы для первой тренировки «самый» подходящий день — ветрила пронизывающий, холодно, зато солнце ярчайшее. Самое для меня поразительное — мальчишки коньки надели и поехали себе. Падают, конечно, не без этого, но едут! И разворачиваться научились довольно быстро, и тормозить. Я-то, честно говоря, за них побаивалась — они мне все маленькими кажутся, неуклюжими. Не тут-то было. Оказывается, все они прекрасно могут — и равновесие держать, и кататься. Конечно, их еще своего рода конкуренция подстегивает — не оплошать друг перед другом.

В общем, все остались очень и очень довольны. Я в конце концов не выдержала, у Костика спросила, как это ему удалось так с ходу коньки освоить. А он мне и заявляет: «А что тут особенного? Я же видел, как папа дома в гостиной тренировался». Ну что тут скажешь…

Пасхальный понедельник. Дома сидеть не хочется, на улице тоже особенно не разгуляешься — ветер холодный. Подумали мы, подумали, и рванули в Оттаву. Столица как-никак. А то мы все из своей провинции носа не кажем. Естественно, для первого раза полагалось выполнить «Малый туристский набор» — Парламент, down-town, ну и из музеев что-нибудь. Ну что тут говорить, понравилось нам в Оттаве. Тихо, спокойно, народу мало. После Монреаля улицы вообще кажутся безлюдными. Можно не торопясь все посмотреть. Что приятно, в центре много старых зданий, причем очень чувствуется именно английское влияние в архитектуре.

А какие в Парламенте коты… Точнее, не в самом здании, а на территории Парламента. У них там кошачья ферма под присмотром ветерана, по-моему, Первой мировой войны. Такие здоровые зверюги, морды круглые-круглые, как пушечное ядро. И шерсть густющая. такую киску одно удовольствие потеребить, что детьми и было проделано с большим восторгом. А еще там совершенно особенные белки. Я таких больше нигде не встречала — угольно-черные и очень крупные. Но об их повадках я лучше ничего говорить не буду, а то эта тема уже считается дурным вкусом.

Самый кайф, конечно, настиг все семейство в Музее Науки и Технологии. Описывать его сложно и, наверное, бессмысленно. Что приятно, там масса интересного для всех — мам, пап, сыновей, дочек. Наш папа канул в ангар с паровозами, так что мы его оттуда с трудом вытянули. Я часами могла пропадать в разделе домашних штучек-дрючек, а мальчишки, разумеется, остались верны «Лего». Сейчас там открылась трехмесячная экспозиция с множеством электрифицированных моделей, с различными испытательными стендами, непростыми инженерными задачами. Например, можно построить дом и испытать его на вибростенде на сейсмоустойчивость. Или попробовать построить безопорный мост через «пропасть». И в таком духе много всякого разного.

Вообще, создатели этого музея придумали здорово. Почти все экспонаты можно трогать, включать, испытывать. Помимо наглядных экспонатов повсюду стоят компьютерные терминалы, на которых можно моделировать различные ситуации, проверять свои представления о разных явлениях да и просто узнавать много нового. Для совсем малышей есть несколько детских площадок, моделирующих улицу (для катания на велосипедах), дом со всеми причиндалами (пока мамы изучают эволюцию стиральных машин, например). Ну и, конечно, компьютерный зал со всевозможными играми, обучалками и т.д, и т.п.

Кстати, особенный восторг у наших пацанов вызвал инкубатор с настоящими яйцами и цыплятами.

Но вот в чем мы усмотрели самое существенное отличие столицы от нашей провинции — воскресная торговля. Когда у Жени сильно разболелась голова, а у меня в сумочке не оказалось таблеток, мы изрядно намаялись, пока нашли хоть одну работающую аптеку. И очень странно было видеть повсюду запертые ради праздника магазины.

Приличного названия не нашлось

Мда, вроде как вчера еще май был и мы в Оттаву собирались, а тут уже новый учебный год на носу. Как-то это неправильно все. Ладно, раз дневники не получились, придется писать мемуары.

Короче говоря, в конце мая случилось историческое событие — Великая Оттавская пьянка. Почему-то все ее участники, как сговорившись, отделались исключительно фотоотчетами и туманными обещаниями написать что-нибудь потом, когда впечатления отстоятся. На самом деле, я их прекрасно понимаю, поскольку все мои попытки произнести что-нибудь членораздельное по этому поводу обычно заканчиваются чисто чебурашечьим восторгом типа: «Мы строили-строили и наконец построили! Ура нам!» Придется излагать конспективно, как учила незабвенная Фердимордовна на Истории Партии лет этак …дцать назад.

В центре Оттавы стоит совершенно потрясающая ферма. Ну где еще нормальный городской ребенок увидит столько домашней живности разом? Наши дети совершили для себя два великих биологических открытия — оказывается, у коров очень разные лица, а свиньи умеют улыбаться. Там же, в сельскохозяйственном музее, нас угостили вкуснейшим хлебом «Баба Люба» по рецепту саскачеванско-украиньских фермеров, после чего наши папы дружно пытались сдвинуть с места мельничный жернов, которым простые канадские пейзанки лет сто назад вручную мололи муку. Не вышло…

Кстати, вокруг этой фермы разбит очень красивый сад. Там меня настиг совершенно импрессионистский глюк. Огибаю я куст сирени, а за ним сидит штук двадцать художников и -иц, все в чем-то белом и воздушном, и все дружно рисуют один и тот же куст. Я сначала решила, что у меня от жары уже видения начались, ан нет — они оказались вполне реальными.Приобщившись к прекрасному и вечному, двинулись мы на стрелку. Стрелка, естественно, была забита рядом с винным магазином. Первое знакомство с торонтско-оттавскими собратьями было недолгим — более-менее определились, кто есть кто, назначили новую стрелку у Сан Саныча и отправились по музеям.

 Музей цивилизации вообще никакому словесному описанию не поддается. Ну как расскажешь про этот старинный город, восстановленный внутри? Это видеть надо, а словами — ерунда сплошная получается. Вообще говоря, в этот музей ходить надо как на работу, поскольку за один — два раза рассмотреть все просто невозможно. Самое главное, что для детей там есть огромный игровой комплекс, где можно перевоплощаться во все, что в голову придет — от египетской мумии до крутого байкера, от «женщины Востока» до эстрадной дивы… Не знаю, кто был больше в восторге — дети или папы, поскольку последних было весьма непросто оторвать от занимательной игры «Погрузи корабль» при помощи самого натурального подъемного крана. Короче говоря, уходили мы из музея последними, когда сторожа уже запирали проходы и выразительно побрякивали в нашу сторону связками ключей.

А все кончается, кончается, кончается… И пришлось нам возвращаться восвояси. Правда, если днем у меня еще возникали сомнения в целесообразности ночного возвращения, то по пути домой я убедилась, что Женя был прав, не пожелав ночевать в Оттаве. Во-первых, машину со сдохшим кондиционером куда приятнее вести по ночной прохладе, чем по сумасшедшей жаре (про аномально жаркое лето не буду говорить, не буду — не просите). Во-вторых, никто на заднем сидении не требует поминутно есть, пить, писать, читать, слушать музыку, отодвинуть братца — список можно продолжить по усмотрению. Дети как отключились на третьей минуте пути, так до собственной койки практически не просыпались.

Да, а у Сан Саныча мы посидели знатно… «Сан Саныч жарит очень вкусное мясо» © В.Самодов.

А сам Виктор поет здорово, жалко только, что стесняется — не разрешил записать себя на видео. Так что клип у нас получился только с дядей Сережей и его коронными «Колечиками».

***

Когда патрон прошлой осенью брал меня на работу, у него были вполне конкретные планы. Фирма расширяется, прибывают новые клиенты — нужен еще один менеджер по работе с оными. Где-то полгода у меня был интенсивный тренинг в связке по очереди с каждым из менеджеров. Когда же я наконец созрела для самостоятельной работы, события посыпались как из драного мешка. Жозе решила начать обзаводиться потомством, по поводу чего стала периодически брать отпуска и больничные. Денис по весне развелся, получил на руки двух мелких детей, раздел имущества, продажу дома, переезд и все такое прочее. Нельсон собрался удочерить еще одну китаяночку прямо из Пекина, по поводу чего развил бурную деятельность.На этом закончилась весна и началось такое… Его можно было бы назвать жарким летом, если бы это словосочетание не было уже затаскано до полной непригодности. Про погоду я молчу — на то оно и лето, чтобы жарко было. Достали меня две вещи — работа и дети.

Естественно, бурная личная жизнь отнюдь не способствует присутствию означенных товарищей на работе. А кроме них в отделе только шеф и я. Все. Таким образом, помимо собственно того куска работы, ради которого меня и брали, я последние два месяца замещаю то одного, то другого, то третью. Если к этому добавить, что объективно нам не хватает еще одного-двух человек, да еще не забыть про наше сокровище Стивушку, то становится совершенно непонятно, как это все может уместиться всего-то в 24 часа в сутки. Да, а Стивушка — это что-то особенного. Это наш «машинист», который вводит заказы клиентов в базу данных и генерирует рабочие задания. Лучше бы он этого не делал, ибо те ошибки, которые он ляпает ежедневно, разгребают два (!!) отдела с матом, слезами и угрозами, но патрон упорно не желает со Стивушкой расставаться — его предшественник был еще хуже, поэтому Жан-Люк боится нарваться опять на что-нибудь этакое.

Дети, в свою очередь, тоже решили, что нечего родителям в выходные расслабляться — хорошую рабочую форму нужно поддерживать ежедневно. Собственно, решил это Костец, поэтому после каждого дня рождения он начал преподносить нам сюрпризы. Первым на очереди был Митькин день рождения, отмечать который мы поехали с друзьями в живописнейшее место — Сен-Ком. Главное, кто бы подсказал умникам, что если ты не олень, то и нечего ездить в июне из Монреаля на север. Короче говоря, мы там в свое удовольствие нагулялись по лесу, наигрались в войнушку с водяными пистолетами, нашли парочку роскошных подберезовиков и с чувством выполненного долга уселись перекусить. Детишки, все поголовно обмазанные репеллентом, преспокойно возились в песке, когда Костик вдруг начал натужно кашлять. Чуть погодя он сказал, что у него болит горло и трудно дышать. При ближайшем рассмотрении лицо ребенка оказалось красным, отечным, а от носа к губам спускался четкий белый треугольник… Надо ли говорить, что на шее, спине, ногах — всюду виднелись капельки крови — следы укусов мерзких мелких черных мух.

По-моему, скорости наших сборов могла позавидовать любая пожарная бригада. Закидав все в сумки и расстреляв барбекюшницу из водяного пистолета, мы рванули домой. Самое обидное, что по случаю воскресенья все аптеки в окрестностях Монреаля оказались закрыты. Женя уже был готов остановиться у первого попавшегося дома, чтобы звонить 9-1-1, когда Костик начал подавать признаки жизни. На хайвее посреди бензиновых выхлопов ему полегчало настолько, что ребенок срочно начал выторговывать дополнительную пайку арбуза за перенесенные страдания.

Дома я ему на всякий случай дала «Кларитин» и все на этом закончилось. На следующий день ребенок преспокойно отправился в школу, а мы на работу. И тут меня кто-то потянул за язык рассказать коллегам о вчерашнем приключении. Что тут началось! Жан-Люк с Денисом наперебой стали доказывать мне, что мы законченные идиоты, что ребенка нужно было немедленно везти в неотложку, что с утра я должна была вместо работы тащить его в поликлинику и все в таком духе. Кончилось дело тем, что вечером мы-таки сходили к нашему семейному доктору. Флегматичный Богдан действия мои одобрил, выписал направление к аллергологу и посоветовал до середины июля на север не ездить.

Самое интересное началось, когда на другой день (14 июня) я попыталась заказать рандеву у какого-нибудь аллерголога. На выбор мне были предложены 25 ноября, 18 августа, 10 сентября и прочие столь же «удобные» даты. Накрученная начальством, я требовала рандеву немедленно, в крайнем случае, через неделю. Наконец мне повезло — нашлось «окно» на 18-е и мы, естественно, туда с утра и отправились. (Кстати, замечу, что это был единственный пропущенный Костиком учебный день за весь год).

Пожилой врач долго и подробно выяснял у меня всю семейную историю аллергии, после чего сделал Костику многочисленные кожные пробы. Я была готова к любому диагнозу, кроме услышанного. Как оказалось, никакой специфической реакции у нашего ребенка нет — все дело было исключительно в количестве укусов. Тем не менее, отныне мы должны, отправляясь на природу, всегда иметь при себе пакет «неотложной помощи» — антигистаминный сироп «Бенадрил» мгновенного действия и шприц-ручку с антигистаминным же препаратом на случай проблем с горлом. Кстати, старшая дочка Жан-Люка страдает астмой, поэтому таких шприцев у нее по меньшей мере четыре — дома, в школе, на продленке и при себе в специальной сумочке. Эту сумочку она носит постоянно, причем лет с пяти уже сама владеет техникой инъекции — мало ли где ребенка может застать приступ.

Придя в себя после «мушиной истории», мы только было собрались пожить спокойно, как грянул следующий день рождения — уже самого Костика. В субботу мы весьма теплой компанией съездили на шашлычки на наш нежно любимый Бушервиль. Посидели, отдохнули, детишки вовсю на деревьях порезвились… Там-то Костик себе попу и поцарапал. Ну, поцарапал — и поцарапал, подумаешь, дело какое. Перекисью промыли, алоэ смазали и дальше бежать. В воскресенье ребенок от души набесился с гостями в макдональдсовских трубах и с понедельника на пару с Митьком, отправился в летний лагерь.

Вечером того же понедельника мне вдруг пришло в голову посмотреть, как у ребенка травма подживает. Посмотрела… и через минуту обнаружила, что несусь в поликлинику с ребенком наперевес. Там у него цвело такое… Богдан нас встретил еще более флегматично, чем обычно, поинтересовался, где мы проводили выходные, и в заключение порадовал. «Это у вас импетиго, — говорит, — то есть стрептококковая инфекция». Выписал мазь с антибиотиком и отпустил с богом в детский коллектив. Гадость эта, в принципе, заразная, но только если кожа повреждена. Так что нам более-менее повезло, никто больше заразу не подхватил, а вот Костика мазать пришлось довольно долго, потому что стоило ему где-нибудь поцарапаться — инфекция сразу опять вспыхивала. Так что еще недели три прошло весело…

Понятное дело, жениного дня рождения я ждала с замиранием сердца. В то, что обойдется без сюрприза, я не верила. И была права. Ровненько через день после папиного праздника у меня на работе раздался звонок и нежный женский голос сообщил, что в летнем лагере детям устроили санитарную проверку и… Вся Костина группа, и он в том числе, оказались вшивыми. Спасибо коллегам, не бросили в трудный час. Народ сразу начал делиться опытом, вспоминать кузин и троюродных тетушек, которые все были ну очень приличными и чистоплотными, но подобной напасти все равно не избежали.

Делать нечего, вооружились мы с Константинычем хлоркой, шампунем специальным и погнали отпрысков на санобработку. Я уже мысленно распрощалась с новыми простынками оптимистической зелено-сине-бордовой расцветки, ибо коллеги сурово велели ежедневно кипятить все постельное белье с хлоркой. Дети, по-моему, воспринимали предстоящую им экзекуцию как новую разновидность развлечения и именовали мерзкую живности нежным словом «пуси».

Заходя в ванную, Костец кинул на родителей прощальный взгляд, и тут нас с папулей обоих осенило — а почему бы самим ребеночка не проверить на вшивость-то? Воспитатель — тоже человек, ошибиться может… Короче говоря, запихнули мы ребенка под самую яркую в доме лампочку и начали искать. Ничего! Нет, конечно, там всякого лишнего было — песок, бумажки мелкие, камушки, но вот живности — никакой. Мы возрадовались, спецшампунь отобрали, а уж остальное от ребенка отдраить было делом элементарной техники. Самое занятное, что отпрыск был сильно недоволен и требовал спецсредство. «Вы ничего не понимаете, — говорит, — меня же утром воспитатель спросит, мылся ли я спецшампунем, и что я ей скажу!?»

На его счастье, никто ничего не спрашивал и вопрос улегся сам собой. Как выяснилось позже, настоящий вши были только у одного ребенка, весьма шоколадного на вид. Это просто воспитатели так перестраховывались.

Вот так живенько и с развлечениями у нас проходило лето. Наконец впереди забрезжил долгожданный отпуск. У Жени в этом году было уже две недели, а у меня пока только одна, так что мы решили следующим образом. Одну неделю Женя брал в начале лета — они с детьми посвятили ее получению американской визы. Визу на 10 лет, кстати, дали без проблем — ни справок дополнительных не потребовали, ни на интервью не пригласили. Очевидно, при виде довольного жизнью Константиныча, который ни за какие коврижки не желал говорить по-английски и общался с консульскими девочками на чистом парижском диалекте, ни у кого не зародилось даже тени подозрения, что он может нелегально «соскочить» в Штатах.

Остаток отпуска было решено провести в автопробеге Монреаль — Род Айленд — Буффало — Ниагара — Торонто — Монреаль. Сказано — сделано. Постепенно все углы нашей квартиры начали заполняться спальниками, матрасами, палаткой, багажником для крыши и прочими жизненно необходимыми вещами. Выезд был назначен на раннее субботнее утро, так что вся тяжесть сборов, естественно, падала на вечер пятницы.

В означенную пятницу пришли мы за детишками в лагерь, последний день как раз был, и с порога были обрадованы сообщением, что у Костика (а у кого же еще?!) весь день болел живот, и вообще у него плохое настроение и он предпочитает лежать на коврике, накрывшись всеми наличными полотенцами. Сам ребенок в это время сидел на лестничной площадке в позе умирающего лебедя, но никакая сила в мире не могла отобрать у него пакет с острыми жирными чипсами, которыми его угостила сердобольная воспитательница.

Естественно, дорога домой у нас пролегала по проторенному маршруту: поликлиника — аптека — ну и так далее. Пока мы ждали приема, из ребенка по крохам удалось вытянуть, что гуляли они в этот день с менее опытными воспитателями, которые не напомнили, что кепку не худо бы надеть, кремом от солнца смазаться, ну и все в таком духе. Ну а если к этому добавить, что Костику вообще свойственно от перевозбуждения температурить, то картина стала совсем ясной. Богдана в этот день не было, так что попали мы на прием к веселому чукче, оказавшемуся впоследствии вьетнамцем. Это тот самый чукча, к которому я весной привела Митьку с рассеченной бровью, и который страшно обрадовался и заявил, что это очень здорово, что Митька упал… Мужик наши умозаключения подтвердил, велел поить ребеночка побольше и на ночь закатать «Тайленолу» (у ребеночка в этот момент градусник где-то к сорока подбирался) и отпустил с миром.

Вопреки всему тому, что в данный момент вы подумали, мы все равно решили утром ехать! В пять утра меня жуткими пинками выставили из койки и погнали к станку, завтрак готовить — отъезд планировался на 6. Ну, положим, в шесть мы, конечно, никуда не выехали, зато без четверти семь — очень даже. Выспавшиеся младенцы пребывали в прекрасном настроении и ничто не напоминало вчерашние костецовые страдания.

Эх, до чего же хорошо ехать в семь утра по Шербруку. Пусто, просторно, только светофоры жить мешают. И продолжалась эта благодать ровнехонько до полвосьмого, когда на мосту Шамплена какие-то ммм… нехорошие люди со всей дури въехали нам прямо в зад. Вот уж когда я отчетливо поняла, почему российские водилы так любят с монтировкой под сиденьем ездить.

Эти … молодые люди оказались еще довольно приличными. Честно съехали с нами на обочину, заполнили бланк «мирного соглашения», и мы разъехались. Спасибо, что по какому-то наитию я, выходя из дома, сунула в рюкзак последнюю упаковку «Валидола» из суперНЗ. Повреждения наши оказались чисто косметического характера, лекарство тоже сделало свое дело, так что до американской границы мы добрались довольно быстро и без происшествий. Самое любопытное, что дети к этому столкновению отнеслись достаточно философски. Я ожидала слез, паники и всего прочего, а получила только : «Да ладно, всякое бывает».

Где-то через полтора часа силосные башни наконец сменились косенькими домиками с вывесками «Сувениры» и «Дьюти фри». Именно этот момент и избрали наши дети, чтобы дружно заявить, что им вот-прямо-сейчас-немедленно нужно в туалет. Интеллигентная бабушка, торговавшая одна-одинешенька разом во всех придорожных лавках, радостно сообщила, что вожделенное место совсем рядом, рукой подать. Метров двести вперед по шоссе и перейти на левую сторону.

«А это, часом, не в Америке?» — осторожно поинтересовались мы.

«В Америке, в Америке,» — еще более радостно подтвердила бабуля.

Н-да, хорошо, что у нас виза была. А что бы мы делали, если бы просто приехали в те края погулять? Короче, в голову полез всякий бред на сортирные темы. Эх, если бы мы только знали, что это только начало… Сколько всего интересного по этому поводу еще ждало нас впереди…

Откровенно скучавший в своем «скворечнике» американский иммиграционный чиновник изрядно оживился, когда мы помахали перед его носом паспортами. «Задаравствуйте, спасиба», — на почти чистом русском возопил он, отобрал паспорта и велел, ну совсем на одну секундочку, зайти в службу иммиграции за туристической карточкой. Всего-то минут через десять снулая девица таки распечатала означенные карточки (к очередному варианту написания своей непроизносимой фамилии я решила уже не придираться), после чего с нас содрали 24 бакса чистым налом. Во гады! Теперь мы имеем право в течение 6 месяцев въезжать в Штаты бесплатно, а через полгода — опять плати за карточку. В принципе это не смертельно — по доллару с человека в месяц, только вот предупреждать бы неплохо было заранее. А то эти пограничные деятели ни одну карту кредитную не принимают, а наличку мы, например, еще сомневались брать или нет.

После границы мы буквально сходу въехали в еще одно развлечение, которое неотступно преследовало нас всю неделю путешествия — дорожные работы. Это просто наваждение какое-то. Только ты за очередной поворот съезжаешь, а там — на тебе, оранжевые знаки, полоса сужается, пыль в морду и прочие прелести. Поначалу Женя пытался бухтеть и грозил САА всевозможными разборками, поскольку они, естественно, нигде в Триптике не пометили участки работ и не взяли их в расчет при оценке времени на дорогу. Примерно через два часа он смирился и признал, что пришлось бы, скорее всего, помечать процентов 80 нашего маршрута…

Дальнейшее путешествие по Вермонту имени Солженицына обходилось без больших приключений (неслабые ливни на горных перевалах не в счет), пока, свернув за очередной поворот, мы не увидели поднимающийся к небу столб густого черного дыма. Естественно, у нас сразу возникло предположение, что навернулась та самая цистерна, которая недавно обогнала нас на дикой скорости. Однако мы ошиблись. Ближе к месту аварии стало ясно, что произошла она на встречной полосе, которая проходила метра на два-три ниже нашей. На канадских дорогах в такой ситуации обычно бывают пробки — водители притормаживают, проезжая место аварии, но никому не приходит в голову остановиться. Здесь же все было совсем по-другому. Вдоль правого края дороги тянулась вереница машин, а толпа зевак глазела с края обрыва, как полиция оцепляла то, что осталось от машины. Родители заботливо поднимали на плечи детишек : «Посмотри, детка, как дядя мучается (или уже отмучился)». Вот этого я не пойму никогда…

Поскольку Константиныч планировал маршрут с расчетом на хорошую погоду, для обеденной стоянки он выбрал Маленький Большой Каньон Вермонта (вот ведь название, а?). Там уже лет сто, как проложена туристическая тропа, и заезжие туристы считают своим долгом постоять на краешке, задумчиво протянуть «Wo-o-o — w» и метнуть пару центов на дно Провала (а ведь долго летят, блин…). Очень, говорят, красивое место… Не помню — холодно было. То есть, по-настощему холодно. Мы-то налегке из дома выбрались, поскольку в Монреале еще вовсю лето цвело, а тут 14 градусов. Коленки сразу синие-синие сделались, да и все остальное тоже. Женя мужественно держался и пытался приобщить нас к красотам местной природы, но в ответ раздавалось только дружное клацание зубов. На наше счастье, в этом оазисе нашлась кофеварка, из которой бравого вида бармен-ковбой сумел нацедить четыре стакана кофе, чем заслужил вечную благодарность нашего семейства — слегка оттаяв хотя бы изнутри, мы двинулись дальше на юг.

Вот так живенько мы и добрались к вечеру до Провиденса (это столица такая в штате Род Айленд размером примерно с один спальный район в Москве). С родными повидаться всегда приятно, да и городок симпатичный, есть, что посмотреть, так что следующие несколько дней мы провели с большим удовольствием для всех. Единственное, что озадачивало меня все больше и больше — это проблема туалетов.

Похоже, что Монреаль наш — действительно исключение из всех крупных североамериканских городов. Во всяком случае, мы не учли, что в Штатах ритм жизни несколько другой и прилично накололись в воскресенье утром. Дело в том, что мы решили посмотреть самый центр города и наивно заявились туда часиков около 11 утра. У нас-то в это время вовсю жизнь кипит, всюду народу полно, кафешки тоже не пустуют. А тут тишина. Мертвый город. Таких психов, как мы, было еще ровно два (2) человека. Все двери заперты, ни снаружи, ни изнутри — никого. На самом деле, ощущение довольно жуткое. А тут еще, по закону подлости, дети дружно запросились в туалет. Мы, опять же по привычке, начали судорожно посматривать по сторонам в поисках какой-нибудь котлетной. Ни фига! Сосисочные все заперты, в «Дунькиных Донатах» туалеты не предусмотрены вообще (я в двух была), зато соломки для «Кока-Колы» у них в индивидуальной упаковке. Гигиенисты чертовы! Даже био-туалетов на улицах нет… Короче говоря, когда ситуация уже приблизилась к критической, наш дед взял инициативу на себя и, найдя незапертый бар, попросил официантку спасти детей. Та порылась в фартуке, выдала деду ключ от служебного сортира (по-моему, этот ключик вполне подошел бы Буратино), после чего спокойствие было наконец восстановлено.

Где нам очень, конечно, понравилось — это в Род-Айлендском зоопарке. Его устроили таким образом, что звери находятся в наиболее естественных условиях. И никаких тебе прямых улиц с клетками-квартирами. Уютные закоулки, густые кусты, простые деревянные плетни вместо стекол и решеток (я, конечно, о хищниках не говорю). В этом зоопарке живет совершенно замечательный морской лев. К полному восторгу всей ребятни он может часами играть в одну и ту же игру — издалека разгоняется, невдалеке от стекла переворачивается на спину и дрейфует на приличной скорости кверху пузом. Все, конечно, замирают от ужаса, что он сейчас впаяется самой макушкой в стекло, а он, как ни в чем ни бывало, в последний момент ныряет и удирает опять в самый дальний угол бассейна, чтобы начать все заново.

Погостили мы у родных несколько дней и двинулись дальше. Естественно, что отказать себе в удовольствии искупаться в Атлантическом океане, мы не могли. Добрались до Коннектикута, быстренько выбрались на пляж, разбежались, нырнули… И тут наших детей постигло страшное разочарование — вода-то на вкус мерзкая… Они, бедолаги, впервые в жизни купались не в пресной воде. Боже, что тут было! несчастные дети плевались, фыркали, пытались карабкаться на нас и в конце концов предпочли ретироваться на берег. Зато мы с Женей оторвались по полной — вспомнили детство золотое, называется. Так что в нашей практике подобное исполнялось впервые — детищи отсиживались на берегу, собирая ракушки и крабовые панцири, а родители плескались до посинения. Только перед самым уходом дети милостиво согласились чуть-чуть окунуться напоследок. Кстати, на этом пляже нам довелось увидеть два занятных явления — облако в виде сидящей собаки (причем его не только мы заметили — сидевшие рядом девицы вовсю обсуждали, какой породы была эта собачка) и всплывшую подлодку, которая на приличной скорости возвращалась в порт. Ее присутствие никого, почему-то, не удивило.

Коннектикутский пляж был самой южной точкой нашего маршрута. От него дорога легла уже на северо-запад, в Баффало. Ночевать мы планировали во всяческих кемпингах. Первый из них, выбранный Женей по Интернету, встретился нам, когда начало уже слегка смеркаться. Придорожный указатель манил близким ночлегом, мы свернули, но минут через десять нас начали посещать сомнения, а правильно ли мы поступили. Обещанные 6 миль по нашему представлению успели уже два-три раза кончиться, когда мы наконец обнаружили себя в глуши соснового леса рядом с избушкой под многообещающим названием «Food store». В этом самом сторе и располагалась контора кемпинга.

Место, кстати, оказалось совершенно замечательное. На берегу горной речушки, в гуще леса — красота! Причем каждый участок состоит как-бы из трех зон — для палатки, для еды и для машины. Эти зоны разделены кустами и деревьями, так что ни соседей, ни свое хозяйство ты ниоткуда не видишь — полный Шишкин, одним словом. Жалко, что мы были очень ограничены во времени — в таком кемпинге хорошо пожить недельку, побродить по горам (это ведь в самой сердцевине Аппалачей), рыбу половить. Но, увы, утром нас опять ждала дорога.

Планируя этот день, мы предполагали поскорее добраться до границы, встать на место в кемпинге и провести остаток дня на пляже. Однако ближе к обеду стало ясно, что мы недооценили усталость, которая накапливалась гораздо быстрее, чем нам того хотелось. Женя уже начал подумывать о довольно продолжительном привале, когда по обочинам замелькали таблички «До Корнинга осталось… » Первый раз эта информация прошла мимо сознания, однако на второй-третьей муж неожиданно встрепенулся: «А ведь это то самый!»

— Какой тот самый?

— Откуда у нас все тарелки-чашки.

На свет божий немедленно явился путеводитель, который и поведал, что Корнинг — один из мировых центров производства всякого разного стекла, от оконного до оптических волокон, и что в городе, естественно, есть соответствующий музей. Недолго думая, мы покинули большак и запарковались под вывеской «Стоянка при музее». Немного пониже на стенке висело объявление, что в музей экскурсантов возят на специальном автобусе-шаттле, стоянка которого аккурат за углом. К всеобщей радости упомянутый автобус уже стоял с разведенными парами, симпатичная девушка рядом с водителем объясняла пассажирам, что она — гид, который будет сопровождать нас в поездке по городу, короче, грузиться надо было немедленно. Ну, мы и загрузились. Следом за нами влетела группа запыхавшихся местных, то есть американцев, и автобус тронулся. Дети мои прилипли к окнам, готовясь разглядывать новый город, ан не тут-то было.

Автобус развернулся, проехал сто метров и… гид произнесла фразу типа: «Ну вот мы и в Хопре!» Музей, кстати, оказался совершенно фантастическим. Мало того, что они организовали собственно экспозицию, посвященную всевозможным видам стекла, эволюции стекольного производства и т.д. и т.п. Мало того, что дети могли сколько угодно манипулировать световодами, Разглядывая все и вся под совершенно неимоверными углами зрения… Они (музейные работники) организовали еще и регулярные демонстрации (через каждые полчаса) того, как, собственно, работают стеклодувы. То есть, у нас на глазах симпатичный дяденька (преподаватель местного ПТУ) из капли жидкого стекла сотворил настоящую вазу для фруктов, в то время, как еще один симпатичный дяденька комментировал и объяснял каждое его движение. Народ был просто в восторге (всякие там, которые в Венециях да Мурано побывали, — не в счет), аплодировали в конце показа довольно долго. Кстати, на первый взгляд все кажется таким простым, типа — и чего уметь-то. И только потом замечаешь, что трубка стеклодувная далеко не легенькая, и мышцы у мастеров не хуже, чем у культуристов.

 

Нам не очень повезло, что мы оказались там в обеденное время, поскольку рабочие разошлись на перерыв и производство практически стояло. А в принципе там можно посмотреть весь производственный цикл — выдувание, шлифовку, гравировку, рисунок. Рабочие помещения отделены только прозрачным стеклом, так что можно наблюдать весь процесс в свое удовольствие. В последних залах устроена выставка-продажа авторских работ — это вообще фантастика. Там нужно, наверное, провести целый день, чтобы посмотреть все скульптуры, вазы, портреты, зверюшек — действительно невероятно тонкой работы.

Отдохнув, мы с новыми силами двинулись к канадской границе. Чем ближе к Ниагаре, тем сильнее сгущались тучи. От утреннего солнца не осталось и следа и надежда поплавать бесследно растаяла… Границу мы пересекли вообще без приключений, углубились в дебри канадчины и тут-то поняли, чем, собственно, путешествие по Америке отличается от канадского вояжа. Дело даже не в дорожном покрытии, хотя оно действительно, отличается, мягко говоря, не в пользу Канады. Дело в информационной поддержке.

Путешествуя по Америке, голову можно вообще отключить. Она там в принципе не нужна, разве только глаза пригождаются, а все остальное смело может отдыхать. Двадцать указателей заботливо предупредят Вас, что «До светофора осталось 5 миль… 4 мили…3 мили…2,5 мили…2 мили…1 миля… полмили… четверть мили… Ура! А вот и светофор через сто метров! Не забудьте перед ним остановиться, пожалуйста!»

Такое же издевательство происходит по поводу каждого поворота, придорожного Макдональдса, начала сплошной осевой, смены номера дороги и несть примеров тому безобразию. С непривычки от такого внимания просто офигеваешь, зато потом так приятно, думать не нужно вообще ни о чем, дорожная карта в точности повторяет малейшие извивы и неточности трассы… И весь этот кошмар продолжается ровненько до тех пор, пока за Вашей спиной не опустится полосатый шлагбаум, а впереди не замаячат бескрайние поля деревни «Большие Дворищи», в смысле Форт Эри, Ниагара Фоллс или что там еще рядом понастроено.

И вот тут-то ты, разнеженный и забалованный на перинах американских дорог, и попадаешь голым … в холодную воду, ибо карта провинции Онтарио весьма и весьма сильно смахивает на то, что рисует Митек в своих градостроительных проектах; понять на местности, где региональная дорога номер 3 ответвляется от провинциальной с тем же номером просто невозможно, а в окрестных полях дорожная информация отсутствует напрочь.

Короче говоря, дело к вечеру, дождик жизнеутверждающе заливает ветровик, поля, кукуруза, персики и полные непонятки, куда же дальше двигать. Мы поначалу еще пытались сориентироваться по карте, но почему-то вместо нормальной дороги все время въезжали в какие-то тупики. Наконец Константиныч встряхнулся, заявил, что берется за дело лично и потребовал выдать ему ориентировку, где должен находиться наш кемпинг.

— Тебе, — говорю, — по адресу или по описанию?

— А в чем разница?

— А в том, что в описании он привязан к совсем другому городку, находящемуся еще сильно севернее.

Спасибо, что муж только подумал, но не сказал ни слова. Иначе, боюсь, детский лексикон бы изрядно обогатился. Кончилось дело тем, что мы попросту положились на женину интуицию, выбрались на приозерную дорогу и покатили в том направлении, где бы мы сами расположили тот кемпинг, если бы он принадлежал нам. На мои робкие расспросы, почему на абсолютно безымянных развилках мы сворачивали, скажем, направо, а не налево, муж что-то тихо и выразительно шипел сквозь зубы. В конце концов он заявил «А я так вижу», положив всем расспросам конец.

К тому моменту, когда я начала в глубине души мечтать о любом мотеле за любые деньги, лишь бы там было тепло, сухо, а, главное, чтобы он явился перед нами прямо сейчас, Женя заметно приободрился. Действительно, слева от нас потянулись прицепы, палатки, детская площадка — короче, мы таки нашли наш кемп!!!

Ну, дальше все было намного проще. Палатку поставили, семейство накормили, в душ сгоняли, а там и спать пора. Правда, мальцы из душа явились весьма озадаченные. «Там душ лазерный, — говорят, ну очень неудобный.» Стали мы с Константинычем докапываться, где они в душе лазер нашли, и вот что оказалось. Никакой это, конечно, не лазер, а нормальный фотосенсор, который воду включает только когда в непосредственной близости от него что-то мелькает. Плюс ко всему, он еще и расположен на высоте примерно метр двадцать — метр тридцать. Митьке еще туда-сюда, а Костику уже совсем беда — он до метра пятнадцати еле-еле дотягивает. Но мужики молодцы, справились с задачей. Они так решили — сначала один моется, а второй в это время перед сенсором ладошкой машет, потом меняются.

Спалось на новом месте очень даже крепко, пока среди ночи меня не разбудил суровый муж и не потребовал разобраться с нахальными девицами с соседней площадки, которые повадились среди ночи бегать мимо нас к еще одним соседям, якобы за топором. На мои слабые возражения, что он и сам бы мог их … по …, Женя заявил, что по-английски он изъясняется плохо, ругаться не умеет вообще, а в третьем часу ночи нехило б было поспать, а не вникать в соседские околотопорные проблемы. Делать нечего, пришлось отстаивать свое законное право на сон и неприкосновенность территории (кстати, в здешних кемпингах с этим четко — никто не должен ходить через чужую площадку, иначе проблемы у него появятся намного быстрее, чем он себе это представляет). Девушки попались понятливые, всего с третьей попытки осознали, что от них требуется, так что остаток ночи прошел достаточно спокойно.

Утро встретило нас, мягко говоря, неласково. Серые низкие тучи, противный обложной дождь — все это не внушало ни малейшего оптимизма, а уж о том, чтобы приблизиться к озеру, и речи не было. И без него сыро. От полной безысходности завтракать пришлось в машине, что мне отнюдь не понравилось — тесно, неудобно, поминутно все равно приходится вылезать за чем-нибудь наружу. Бэрк, одним словом, как выражаются наши детищи. После завтрака непреклонный папа заявил, что погода-погодой, а план нужно выполнять все равно, и повез нас на Ниагару. По дороге мы заблудились совсем немножечко, минут на двадцать, так что все кончилось хорошо, и к водопаду мы добрались именно в тот момент, когда дождь решили ненадолго выключить. (Здесь, кстати, отдельное большое спасибо Вите Самодову за подсказку про бесплатный паркинг. Мы его постинг еще дома распечатали и всю поездку берегли, как… сама не знаю что).

 Здесь, по закону жанра, должны были бы быть восторги, охи и ахи по поводу чуда природы, мощи, силы, и что там еще положено расписывать про Ниагару? Но… Я вообще не могу сказать понравилась мне Ниагара или не понравилась. По-моему, это вообще некорректно — подходить к явлениям природы с подобной меркой. Ниагара колоссальна, грандиозна, завораживающа… до тех пор, пока ты стоишь спиной ко всему остальному миру. Стоит только уголком глаза заметить всю эту разнузданную банду торговцев, которые монополизировали окрестности, как впечатление оказывается мигом испорчено (во всяком случае, так было со мной). Вообще, на мой взгляд, бесчисленные кафешки, бутики, рестораны, игровые заведения с видом на Провал — чудовищная профанация. Одним словом, тень товарища Бендера незримо парила над набережной. Точнее — две тени, ибо, судя по бесчисленным предупреждениям о засилии карманников, Шура Балаганов от командора не отставал. Мы честно выполнили малую туристскую программу, спустившись на нижние уровни, поближе к воде. На корабль, почему-то, никого не потянуло.

Ровно через полтора часа небесный перерыв, очевидно, закончился, рубильник включили по новой, и папа наш решил, что пора менять диспозицию. Мы направились в форт Эри. Собственно, сам исторический форт был разрушен лет этак 180 назад, когда США активно воевали с Англией за приозерные территории. Но перед самой Второй мировой войной его восстановили в первозданном виде и превратили в музей. Правда, в отличие от привычных нам музеев, в Форте Эри можно делать все, что угодно. Единственным помещением, где посетители должны стоять за оградкой в виде тоненькой веревочки, была офицерская квартира, где экспонировали подлинные вещи коменданта форта тех времен. Зато в казармах, караулке, кухне можно сидеть, ходить, лежать, трогать любые предметы, открывать любые дверцы и т.д. и т.п. Дети, естественно, тут же куда-то умотали и мы только время от времени слышали их вопли, когда они слишком активно «воевали с краснокожими». Иногда, правда, они нас тоже принимали за индейцев и брали в плен, но быстро отпускали. Мы тем временем все не спеша посмотрели, сами забрались всюду, куда только можно. Потом нашли старинную кухню, где постоянно (!) работает женщина, костюмированная и загримированная под начало 19 века, которая в подлинных той поры условиях все время что-то готовит. Она нас, кстати, угостила совершенно замечательными домашними печеньями и лимонадом.Ровно через полтора часа небесный перерыв, очевидно, закончился, рубильник включили по новой, и папа наш решил, что пора менять диспозицию. Мы направились в форт Эри. (В скобках замечу, что в тех краях мы разведали оч-ченно симпатичный китайский буфет. Не люкс, конечно, но уровень весьма приличный. И морепродукты вкуснющие. Это так, на заметку тем, кто, как и мы, противник всяческих котлетно-сосисочных заведений.)

Потом из караулки появились насколько молодых людей в форме различных военных частей почти двухсотлетней давности и повели всех посетителей учиться стрелять из мушкета. Ой, до чего они громко палят — беда просто. Одна радость, что осечек много, а то бы вообще оглохли.

Навоевавшись в волю, мы двинулись назад в кемпинг. По дороге мы еще обзавелись специальным тентом, чтобы защитить от дождя стол и кормиться, наконец, в человеческих условиях. Приехали, поставили его, тут-то дождик и кончился. Насовсем. Нас это, впрочем, не слишком опечалило. К всеобщей радости, не в меру активные девчушки с кемпинга отчалили, так что залегли мы спать в надежде, что ночь пройдет спокойно. Щас. Как же-с!

В кромешной тьме, да еще спросонок, я далеко не сразу сообразила, что за странный повторяющийся звук поднял меня в полвторого ночи. Немного погодя возникло подозрение, что некто учится кататься на роликовой доске по центральной асфальтированной аллее кемпинга. Еще чуток попозже стало ясно, что этих некто — несколько. Ну естественно, на переговоры делегировали опять-таки меня. Пришлось одеваться, вылезать и пытаться сориентироваться в окружающих канавах, чтобы не очень сильно ногу ломать. Вскоре вдали опять возник странный звук, постепенно он стал все громче, и в конце концов в свете моего фонаря оказалось вот что. Трое подростков лет 12 — 15 с диким грохотом катали по асфальту (а на нем еще «лежачие полицейские» установлены) прогулочную коляску, в которой радовался жизни бебик лет полутора. Если я правильно поняла ситуацию, их мамашке явно надоел не спящий среди ночи младенец, вот она и отправила старшеньких слегка его поразвлекать, а заодно и укачать. Самое любопытное, что, судя по всему, не спал вокруг никто. Но тактичные канадцы не считали возможным вмешиваться в чужую личную жизнь. Честно говоря, мне уже было не до таких дипломатических тонкостей, так что пришлось напомнить молодым людям, какое нынче время суток и что сказал по этому поводу командир, то бишь хозяин кемпинга. А он, между прочим, пообещал за ночные шумы всяческие кары вплоть до изгнания. Подсознание активно подсказывало мне, что нормальные подростки в подобной ситуации отвечают нечто типа «А не пошла бы ты, тетка, по такому-то адресу!», однако эти детишки оказались вполне ненормальными, вежливо извинились и растворились во тьме.

Надо сказать, пробуждение утром было тоже достаточно интересным. Вылезаем мы из палатки, а вокруг — сплошная вода. То есть абсолютно всюду — сверху, снизу, в воздухе, на земле — вода, мелкими каплями. Понятно, что это туман такой густой наполз, но нам-то не легче. Погрустив о несостоявшемся купании, мы снова погрузились в машину и пали жертвой полного умственного затмения, которое поразило обоих — решили съездить в Торонто (а еще говорят, что с ума одновременно не сходят). Не буду я на этой поездке подробно останавливаться, а то некоторые хорошие люди сильно обижаются. Но от правды не уйдешь — не полюбили мы Торонту (только ногами не бейте). Во-первых, нам, почему-то, все время не везло и мы до бесконечности торчали в пробках, во-вторых, куда бы мы ни направлялись, рано или поздно мы обнаруживали себя едущими по Янгу, причем все время на юг. В-третьих, именно в Торонто у меня впервые за два года начались всяческие аберрации и галлюцинации — стоило на минуту задуматься и в рассеянности глянуть за окно — немедленно возникала иллюзия Москвы. В один прекрасный момент у меня было полное ощущение, что мы пилим по Ленинскому угол Лобачевского, только полос на проспекте, пожалуй, многовато. Панельные многоэтажки, Выставка достижений местного хозяйства с теми же колоннами, каруселями (по-моему, даже фонтанами), что и родимая ВДНХ — бр-р-р… Зато теперь я понимаю, почему так много бывших наших стремится именно в Торонто — из всех североамериканских городов, где мы побывали, сходство с экс-Родиной максимальное.

В довершение неприятностей туман рассосался, началась дикая жарища — бяда одним словом. И тут нас посетила единственная разумная за весь день мысль — пора в кемпинг. Ну, сколько мы на выезде в пробке простояли, об этом я умолчу… Зато когда добрались до родного берега — ахнули. Вот где красота-то!

Ни единого облачка, небо огромное, голубое-голубое. И прибой. Несильный, но достаточно слышный. Мы быстренько переоделись и бегом на пляж. Навстречу местный народ в куртках идет — по их календарю 27 августа купальный сезон уже закрыт, а нам и дела нет. Выскочили на пляж и обмерли. Не знаю, как для моих мужиков, а для меня это было возвращение в Прибалтику моих детских лет. Дюны, мелкий белый песок, море мелкое-мелкое (тьфу ты, озеро, конечно же), до глубины идти устанешь, и 2-3 балла небольшие волны. А до чего вода теплая! Градусов 25 точно было. И вся эта красота на фоне уже слегка заходящего солнца…

Вот уж здесь мы наверстали все упущенное. Накупались, наплавались, накачались на волнах до полного изнеможения. Жалко только, что утром уже уезжать надо было.

Мы еще сначала думали обратную дорогу на две части разбить, чтобы не слишком уставать. Но когда единоборство с мокрой грязной палаткой все же завершилось нашей победой, Женин вердикт был однозначен — следующую ночь проводим уже дома.Несмотря на все мои опасения, мальчишки вели себя исключительно прилично, так что мы таки намеченное выполнили и даже не слишком поздно причалили к родимому балкону. Правда, в тот день сил нам хватило только на то, чтобы расставить в салоне палатку на просушку…

А потом было воскресенье, когда все отсыпались, мылись, чистились и раскладывали по полочкам впечатления… А в понедельник начался новый учебный год и жизнь опять понеслась своим чередом.

Осенние хроники

 

 

4-6 сентября

Закрывали с друзьями кемпинговый сезон в Форте Апаш все в тех же Ланодьерах. Место отличное, стоит туда съездить весной. Что особенно непривычно — теплая вода в проточном бассейне. Оказывается, мальчишки за лето научились плавать (спасибо летнему лагерю) и перестали бояться нырять с трамплина на глубину.

 

14 сентября

Родительское собрание в школе. Что меня сильно удивило — закручивание гаек по дисциплине. Специально пригласили детского психолога, чтобы он просвещал родителей о том, насколько нашим детям необходима именно жесткая дисциплина и как школе необходима поддержка и согласие родителей в этом вопросе. На фоне всеобщих рассказов о расхлябанности и вседозволенности мне это кажется просто странным. С учебными программами тоже не так все печально, как жалуются многие знакомые. Нагрузка у детей немаленькая, еженедельный контроль за успеваемостью, еженедельные же оценки по базовым предметам отдельно, по поведению отдельно, постоянно подписываемый дневник — это что-то мне напоминает… Причем чем дальше, тем сильнее… Правда, система поощрений за хорошую успеваемость тоже сильно развита. Во всяком случае, дети очень довольны, а это главное.

 

15 сентября

Незаметно-незаметно подобралась вторая годовщина нашего здешнего житья-бытья… Что-то итоги подводить лениво.

 

25 сентября

Выдавали замуж знакомую. Пожалуй, в нашей жизни это было первое бракозаключительное судебное заседание (на котором нам выпала роль свидетелей). Правда, после российских Дворцов (да и ЗАГСов) местный Дворец Правосудия выглядит несколько скромновато, зато чего стоит мадам судья в мантии, с манишкой… Этакая донельзя ухоженная очаровательная пожилая мисс Марпл.

Даже жаль, что процедура длится всего 10 минут — мне всегда доставляет неимоверное удовольствие наблюдать за такими дамами (сказать «старушками» рука не поднимается) — леди до кончиков ногтей, и при этом с прекрасным чувством юмора, очень дружелюбная. Во всяком случае, представить на ее месте какую-нибудь депутатшу-регистраторшу я не могу — ту бы инфаркт хватил на месте, если бы ее только попробовали попросить сфотографировать новобрачных вместе со всеми гостями. А эта — как будто так и надо. Помогала получше ракурс выбрать, снимала столько, сколько ее просили, да еще между делом комплименты отпускала — невесте, новобрачным, беби — всем, короче говоря.

 

28 сентября

Опять защитнички великого могучего квебекского языка одолели — призвали на пересдачу проваленных частей экзамена. Похоже, у них тут «добрая» традиция — засчитывать ровно половину сдаваемого материала. Весной из четырех частей засчитали две, сейчас из двух засчитали одну, интересно — что будет в следующий раз (если он вообще состоится)? Кстати о языке. Недавно мне в видеосалоне попался какой-то Голливудский боевик, на упаковке которого так и было написано : «Фильм дублирован на квебекский язык». А вы говорите — французский…

 

17 октября

Начало месяца прошло не особо замеченным — судя по всему, из-за противного гриппа, который тянулся и никак не желал отвязаться. Мозги, судя по всему, пребывали в настолько размягченном состоянии, что мы никак не можем вспомнить, когда мы все-таки ездили в Мастигуш со многими хорошими людьми. Судя по всему, это был то ли первый уик энд, то ли второй, но это неважно. А важно то, что было просто ЗДОРОВО!!! И костер, как водится, и гитары, и просто хорошие люди рядом… И что особенно приятно — у детей наши вкусы, КСПшные… Даже домой уезжать не хотелось, хотя пришлось все-таки…

Вопль души. Блин, ну до чего бардак надоел!!! Будь он трижды неладен!!! Жили себе тихо-спокойно, работали, никого не трогали. Так ведь нет, битому неймется (не бойтесь, я не о себе, а о нашей фирме и ея начальстве). Угораздило в нелегкий час сожрать конкурента. Понятное дело, холдингу это на пользу, а нам уже полгода — сплошная головная боль, которая неизвестно когда кончится.

Поначалу они никак не могли собраться с силами и перестроить под рабочие помещения тот здоровущий сарай, который у нас во втором корпусе был и назывался залом для заседаний. Потом наконец собрались и началась нескончаемая эпопея с ремонтом. Тем временем на нашу территорию начали переводить народ из «сожранной» компании. Они, видите ли, решили там оставить только клинику, а всю науку и анализ разместить у нас. В итоге уже месяца четыре все буквально сидят друг у друга на головах, приборов не хватает, при переезде постоянно что-то ломается, что-то теряется. Из жениного отдела (R&D) кого-то без конца гоняют на другую территорию, поскольку там простаивает прибор, а у нас народ уже номерки на руке пишет, кому за кем анализы делать.

Так что фирма, возможно, от такой покупки и выиграла, а мы все (сотрудники) пока в явном проигрыше. Тем более, одно дело, когда приходит один — два новичка и адаптируются к атмосфере коллектива и совсем другое дело, когда к сотне «наших» добавилось человек сорок «варягов». В общем, раскачали нас знатно и теперь этому шторму успокаиваться и успокаиваться…

Тут еще для полноты ощущений «девочки» наши стройными рядами направились в декрет. Причем не техники-аналитики, которых все-таки можно довольно быстро заменить, а всевозможные «ответработницы». Уходят они всего на 5-6 месяцев, брать кого-то временного на подмену смысла нет, поскольку полгода уходит на натаскивание, а потом уже и новоиспеченные мамаши вернутся. В итоге, нагрузку перераспределили, начальство велело стиснуть зубы, пообещав, что через полгода полегчает, и маленечко добавило к зарплате (хе-хе-хе, лишних 30 центов в час…). Ну а чтобы уж совсем реформировать нашу компанию, начальство заодно еще и реструктуризировало всю систему менеджмента. Формально нынешний подход стал гораздо логичнее, но нехватка по меньшей мере двух человек, естественно, дает себя знать.

Мои служебные обязанности сменились, из customer service agent’а я теперь превратилась в координатора долгосрочных проектов. Как ни крути, это формальный рост по службе, но из-за нехватки народа пока приходится совмещать основную свою занятость с телефоном и прочей мурой. Так что сейчас у меня постоянное ощущение, что в рабочем дне не хватает часов 8-9. Беда вся в том, что раньше поста собственно координатора стабильностей у нас не было, занимались этим делом обычно двое — пресловутый Стивище (образцами) и Жозе, ушедшая в декрет (бумажками). На заре фирмы стабильностей было мало, помещались они в небольшом закутке и управляться с ними удавалось. Сейчас же объемы заказов неимоверно возросли, в том числе и длительных, помещения перестало хватать, так что в рамках ремонта Жан-Люк умудрился оттяпать нам здоровую комнату, которую специально оборудовали системами поддержания температуры и влажности для наших проектов. Месяц назад мы туда переехали. Уже тогда было известно, что все проекты передаются мне, поэтому я хотела всем переездом заниматься сама, чтобы потом легче было найти что где. Заботливый начальник сказал: «Ну что ты, мы все тебе поможем» и они таки помогли. Нет, спасибо, конечно, но лучше бы мы обошлись хотя бы без Стива. Когда они свалили все эти коробки посреди комнаты и ушли, мне просто хотелось плакать — насколько все было перепутано. Но когда Стив, по указке Жан-Люка, еще и расставил значительную часть препаратов на полки, цивилизованная лексика из моей речи ушла надолго. Сказать, что все пришлось переделывать заново — значит не сказать ничего. А в это время пришлось еще искать препараты, которые нужно выдавать на анализ — сроки приспели.

Если человек считает, что крупные расфасовки лучше смотрятся на первом плане, тогда как маленькие пузырьки удобнее расставлять у стенки — комментарии излишни. Если он не понимает, что электронная база данных генерирует для каждого проекта собственный идентификационный номер, которым достаточно пометить образцы, чтобы не перепутать их с одноименными… Если… впрочем, этот список можно продолжать до бесконечности… Если бы он хотя бы умел читать… То есть, формально читать-то он умеет, но вот осознать, скажем, что токоферол и токоферил — это два совершенно разных продукта, а вовсе не опечатка в заказе… Хоть бы у начальства уточнял, что ли. А ведь это человек со средним специальным образованием… Господи, если бы Жан-Люк не был настолько гуманным и выставил его к чертовой матери, насколько бы легче жить было! Хотя Стивище время от времени пытается «наехать» и на Жан-Люка, усмотрев в его действиях ошибки и недомыслие, по его собственному выражению. В общем, Стивушка у меня вызывает единственную, но совершенно однозначную ассоциацию — с Полиграф Полиграфычем, товарищем Шариковым.

А тут еще для полноты ощущений (точно как в Ноевом ковчеге — всего по паре) нам Вероничку на стажировку прислали. Собственно, она уже почти год у нас, я все жду, когда ее стаж кончится и ее не возьмут… Видать, не дождусь никогда. Сама по себе она девочка безвредная, доброжелательная даже, но что она с документами делает — это ж уму непостижимо. Сначала ее пытались пристроить к классификации «входящих» и «исходящих» — документы стали пропадать пачками. Потом на них народ натыкался в самых немыслимых местах. В какой-то момент начальство сказало «Баста» и стало привлекать девочку на подмену секретарей в обеденный перерыв. Тут еще веселее стало — она начала путать уже не копии, а оригиналы исходящих. Конфиденциальные документы, посланные не по тому адресу, финансовые справки, отправленные по почте вместо факса, не только на другую фирму, но и вообще в другую страну. Бедный Жан-Люк, бедные мы! Это же нам приходится успокаивать разгневанных клиентов, так и не получивших в срок долгожданные сертификаты… А девочка невинно хлопает глазками: «Да? А я думала — все в порядке. Ведь обе фирмы начинаются на МЕ…»

А еще говорят, к Канаде волчьи законы капитализма. Может, мы и не в Канаде живем?

Кстати, чем меня особенно поражают местные дамочки — это отношением к беременности. Помнится, в наше время в России с беременными носились, как с «тухлым яйцом» (по определению И. Хмелевской). Быстро не пройдись, на верхнюю полку не тянись, за компьютером не сиди, в семь месяцев — в декрет и режим почти постельный. Здешних с работы не выгонишь — работают практически до самых родов. И очень недовольны, если врач настаивает на более раннем «уходе в декрет». Почему? Скучно будет — говорят. На работе интереснее. Самая энегричная из наших «девочек», помнится, была этим летом сильно недовольна, когда ее врач настоял, чтобы она прекратила пользоваться велосипедом. Случилось это при сроке беременности семь месяцев.

 

25 октября

«Маленькая Россия». Совершенно безнадежные попытки найти детям что-то интересное и за разумную цену. В этот момент заходит местная мамашка с тремя дочками мал-мала меньше, старшей лет шесть, не больше. Мамашка показывает детишкам альбомы-постеры: «Гляньте, детки, это называется Россия», после чего они оказываются в том же углу с детскими книжками, где уже стою я. За их спиной неотступной тенью маячит один из хозяев магазина. Увидев выражение его лица, мамаша в корне пресекает попытку детишек потрогать матрешку и какую-то другую дребедень.

-Дети, это русский магазин. Русские — не такие, как мы. У них в магазинах ничего трогать нельзя.

Эта информация настолько не вяжется со всем жизненным опытом малышек, что они продолжают тянуться к ярким игрушкам. Мама (решив окончательно внести ясность):

-Дети, русские — не такие люди, как мы. У них ничего трогать нельзя.

Дети поняли.

 

31 октября

Хеллоуин. За последние полчаса мы уже подверглись нашествию ведьмаческого семейства, доброго десятка вамиров — подростков под предводительством Бэтмена, Красной Шапочки с Белым кроликом и еще кучи разнообразного вида личностей. Особенно сильное впечатление на меня произвела одна парочка. Во что был одет ребеночек — не помню Зато мамаша была облачена в белый купальный халат с замотанным на волосах полотенцем. Такой подход к делу мне понравился.  Вообще, в этом году все как-то особенно весело получилось. Жалко только тех двух бедных малюток, беспечные мамашки которых решили не подниматься по лестнице, а подождать детишек внизу. Наивные… Я-то сама в другой комнате была, когда раздался звонок в дверь, Митькин топот и затем дружный двухголосый рев. Прибегаю — стоят два карапуза годика по полтора, не больше. И растерянный Митек, не знающий, чем утешить бедолаг. Маску-то он снять не догадался. Но ничего, детишки конфетами утешились, так что все кончилось благополучно.

Немного погодя даже наш скептик-папа не устоял, отобрал у меня рога и вилы и с радостным уханьем начал отсыпать со сковороды конфеты очередным визитерам. Тут как раз детское время закончилось, так что толпой повалили уже ребятишки постарше, годиков этак по 12 — 15. Особенно неизгладимое впечатление Женя производил на девчушек. По-моему, они иногда вообще забывали, зачем, собственно, пришли, и глазели на него, разинув рот. Дети, кстати, сказали, что раздавать конфеты гораздо интереснее, чем ходить их собирать.

 

1 ноября

Для пущего разнообразия поразвлекать нас решила машина. То есть, некоторые глюки за ней уже давно наблюдались, но это все было преходяще. Однако нынче, при попытке тронуться она затряслась всем телом и заглохла. Сдвинуть ее с места удалось с пятой попытки, и то на второй скорости. Комментарии по этому поводу я благоразумно опущу.

Короче говоря, автоматическая трансмиссия накрылась медным тазом, в качестве рождественского подарка мы с Константинычем огребли отремонтированную коробку передач в подарочном исполнении, с блестками и бантиками (ценой в колечко с бриллиантом в полкарата)… А для полноты кайфа на время ремонта нам выдали совершенно жуткую консервную банку под названием «Хонда-аккорд» восемьдесят девятого года с кокетливо поднимающимися вверх, как у лягушки, глазками, простите, фарами. Гремит, трясется, кочки все считает, с дороги ветром сдувается… Гадость, одним словом.